#дневничокс #подслушал
Неприятное, но с забавным финалом, бывает, оставляет сложное послевкусие. Как лакричные конфеты - сложновато, непривычно, совсем не сладко и не конфетно. Но мне нравится.
Мягкое адское пламя райской Галилеи нежно сжигает кожу. В Израиле снова суховей, только вот на побережье он скорее мокровей. Дождя не бывает, но стоит солнцу скрыться за горизонтом, как асфальт уже весь в поту.
В общем, ничего особенного; в сетевой кофейне подают неинтересный, но дивно холодный кофе.
Встаю в очередь и как первоклассник, только что сдавший почти что первый в жизни экзамен, подбираю слова на иврите: "Кофе-мороженое-большой-бэвакаша и-и-и-и... э-э-э-э.... крувыссан-с-сыром-бэвакаша-мамаш-большое-тода".
Мимо просачивается сухонький израильтянин, тот, что совсем местный по факту рождения. Кое-кто называет их кактусами, но я не совсем понимаю, достаточно ли этот эпитет неприличный, чтобы я мог его использовать.
Израильтянину лет около 20 и он наглухо ёбнутый: проскользнув к кассе и демонстративно сняв маску, начинает ругаться с девушками за стойкой.
- Пожалуйста, наденьте маску, такое правило.
- *Злые ивритские звуки*
Чувак говорит как харкает, будто бы стремясь выдавить изнутри нализанный волосяной шар.
Становится неловко.
Юноша заходит за стойку, игнорируя запрет "только для персонала" и начинает наседать на одну из барышень, что-то яростно и вот вообще недружелюбно выхаркивая - словами, по счастью.
Становится люто неловко и хочется вмешаться, хотя сотрудницы кафе выглядят спокойно и уверенно.
Барышня из очереди говорит, что сейчас найдет полицию и выходит наружу.
Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что на всю кофейню я единственный носитель дегенерирующей хромосомы, если не считать буяна и юноши лет двух.
Что делать?
Вроде надо бы вмешаться, но я почти совсем не понимаю, о чём именно они говорят. Вдруг я наблюдаю конфликт двух непримиримых философских школ? Да и способность выразить на иврите свои претензии и несогласие строго ограничена фразой "эй, ты, нехорошая глупая рыба!" (tribute Иван Абрамов).
Оцениваю его габариты - вроде бы, ничего выдающегося, можно в случае чего попробовать на него упасть. Тем более, что я чутка набрал в весе, может и сработать.
Тем временем юноша слегка успокаивается и убегает в угол, схватив первый попавшийся кофе.
- Это не тебе! - кричит бариста. - Это для вот этой женщины кофе!
- Пусть, - останавливает её посетительница, - он его все равно уже потрогал. Сделайте мне, пожалуйста, другой.
Из-за столика скандалец продолжает переругиваться с одной из бариста, попутно отвешивая недобрые жесты тем, кто делает ему замечание. Находясь в углу, он все еще умудряется занимать собой пространство целиком.
И тут - деус экз махина! - входит полицейский: средних лет, с проседью, смуглый и поджарый. Бицуха размером с моё бедро.
Клянусь, я буквально слышал свист, с которым эго барагоза всасывалось вовнутрь его невеликого тела! Он сжимается в комок и утыкается в телефон.
Перекинувшись парой слов с бариста, полисмен подходит к столику юноши.
- Можно?
Юноша коротко кивает.
- Пожалуйста, не мешайте людям работать. Сегодня жарко, тяжелый день, все дела.
Гортанные звуки иврита в его исполнении звучат совсем иначе, мягко и переливно.
Это звучит подобно немецкому превращению грающего "цайтпункт" в журчащее "аугенблик".
Разговор длится меньше пары минут, и полицейский уходит, но оставшийся кофе звезда скандала допивает молча и залипая в телефон с наклеечкой надкушенного яблока.